Четыре небесных звездочки

ЧЕТЫРЕ НЕБЕСНЫХ ЗВЕЗДОЧКИ

Тянулась Нюська за старшими-то братьями, Ан­тошкой да Тимошкой, как мог­ла. Только как за ними угонишь­ся? Они, вон, уж за мужиков себя мнят, а Нюську вовсе за дитё счи­тают. И в игры-забавы свои не при­нимают, и от себя отгоняют. А что она, маленькая, что ли? Восьмой год пошел, чай, понимает не меньше братьев. Она, что ли, виновата, что они раньше Нюськи на свет белый народились? И отец туда же... Ладит, что Антон да Тимофей уж к взрослой жизни прилаживаются. Им, мол, в игрушки играть срок прошел. А Нюська в игрушки играет, что ли? Вон, бабушке да мамушке во всем подсобляет и по двору и в огороде.

Нет-нет да бабушка скажет: «Совсем большая Нюська выросла! Не успеешь, мать, оглянуться — приданое потребуется!.. » А бабушка зря не скажет. Как по дому работать — так Нюська большая, а как на сеновале ночь ночевать — сразу маленькая? «Замерзнешь», — твердят. А почему Антошка с Тимошкой не мерз­нут?.. Теплынь на улице, да и ночи стали длиною с воробьиный скок: не успеешь глаза сомкнуть — уж пора просыпаться. Пусть, хоть корят, хоть кричат, а нынче Нюська все свои силушки приложит, а родителей уговорит. Антошка сказывал, что они с Тимошкой до самой полуночи там, на сеновале, жуткие сказки друг дружке сказывают. Эх, послушать бы!..

Нюська вовсе не ожидала, что получится у нее все легко да скоро. Собрались братья вместе с отцом на утренней зорьке порыбалить, вот для покою баб на сеновале и решили спать. И даже супротив Нюськи братья ни слова не сказали.

Небось, за себя порадовались, что рыбалка предстоит. Только бабушка велела для Нюськи одеяльце клинышками прихватить, чтоб от утренней росы да тумана не продрогла. Да Нюська не то, что одеяльце — на шубу согласилась бы, лишь бы на сеновале ночку переспать!..

Может, врали братья, а может, отец рядом был, только никто жуткие сказы нынче не говорил. Еле-еле стемнело, а уж мужики на сеновале захрапели. А Нюське, как назло, долго-долго не спалось. Уж она и вертелась, и одеяло туда- сюда на себе теребила, и подушку сто раз переворачивала — нет сна!.. Тогда и стала она сквозь отворенную дверь сеновала глядеть на небушко. Виден был совсем малый кусочек. Ну, с носовой платочек. Но видно!.. И звездочки такие разноцветные мерцают, словно друг с дружкой разговаривают.

А интересно: какие они, эти небесные звездочки вблизи? Горячие — холод­ные? С лучиками или с ободками? Большие, а может, маленькие?.. И тут показа­лось Нюсе, что те звездочки, что на небушке мерцали, по одной тухнуть-гаснуть стали... С чего бы это? Туча, что ли, их покрыла? Ну, тогда бы разом пропали, а эти — по одной. Только что горела — и раз!.. На том месте — темнота.

Нюся решила глянуть: а как с другими-то звездочками дела? Может, и они потухли? Нюся приподняла голову с подушки, и платочек неба сразу узкой лен­точкой сделался. Тогда она встала на четвереньки и поползла к двери. Отец и братья дружно сопели и ей попенять не могли.

Когда Нюся подползла к открытой двери — своим глазам не поверила... На небушке не было ни одной звездочки, зато все они наземь осыпались. Сияли теперь в траве, на кустах, на деревьях, да ярко так!.. Нюся оглянулась на спящих мужиков: эх, разбудить бы!.. Они, небось, отродясь такого не видали? Только будить никого Нюся не стала, зато сама с лесенки вниз сторожко полезла. Боя­лась сначала: кабы звездочки небесные в траве-то горячими не оказались, про­жгут босые ноги-то!?. Но трава оказалась, как трава, и не горяча и не холодна. Да и ноги ступали, будто не по траве, а по пуху «лебяжьему».

Какой такой «лебяжий» пух — Нюська не видала, но бабушка так говаривала. Как, бывало, Нюськину подушку взобьет, так и скажет: «Не перо — пух лебяжий!» Вот теперь Нюська и ступала по такому пуху. Было приятно и на душе радостно. Больше всех небесных звездочек виднелось на кусте сирени и на траве возле. Вот она туда и пошла...

Первую звездочку она с такой опаской в руку брала, словно это был червяк- светляк али горячий уголек. Но удивило Нюську то, что небесная звездочка, хотя в ее ладони лежала, но ни тяжести, ни тепла не давала. Один свет. Но такой чистый, такой радостный, что у Нюськи даже сердечко замерло. Звездочка сияла ярко, потому и освещала всю ладошку.

Вторую звездочку Нюська положила в ладонь уж без всякой опаски. Вся ладошка теперь светилась, словно в ней свечка горела. Третья звездочка слила свой свет с двумя другими, и уж все вокруг Нюськи помогала разглядеть, но не больно ясно. Зато четвертая, как с подружками своими на ладошке встретилась - так и вовсе радужный свет вокруг разлила. Ежели Нюська так штук 20 наберет - никакого солнца не надо: так светло станет!..

И тут наклонилась Нюська, чтобы пятую небесную звездочку в руку взять... Глядь, а все звездочки, наземь просыпанные, и погасли!.. Все разом!.. Только четыре у девчонки в ладошке и сияли, свет дивный вокруг разливали. Нюська выпрямилась, бестолково вокруг огляделась — темнота!.. Свои четыре звездочки в кулаке зажала и вслух сказала: «Хорошо еще — эти успела подобрать! А то бы и они потухли!» И тут она вдруг услыхала:

—  Глупая!.. Глупая какая!.. — Голосок был тоненький и заливистый такой со смехом. Смеялись рядом, но в темноте и без света было не видать. Пришлось Нюсе свою ладонь разжать, чтобы посветлее стало. А как ладонь разжала — чуть на траву сама не уселась... Разговаривали тоненькими голосками эти самые небесные звездочки!..

—   Глупая какая!.. Нюська думает, что ловкая она: вон, звездочки собрала, а другие пропали... — Говорит один голосок, над девчонкой посмеиваясь.

—  А чего вы смеетесь? Маленькая она, вот и не понимает!.. — Заступилась за Нюську одна из них, только как тут определить: какая? Все четыре-то — на одно лицо! Нет, не лицо — на один свет?.. Нюська глядела на звездочки, слушала их разговор и ничегошеньки не понимала. Разве звезды меж собой разговаривают?..

—  Глядите! Глядите!.. Нас рассматривает!.. — Услыхала Нюська опять голо­сок звездочки и разом поняла: ведь про нее, про Нюську, они говорят, ее малень­кой называют, ее «непонимахой» считают.

—  Нет, а чего я понимать-то должна?.. — Хотела уж на них обидеться Нюся.

—   Ну, хотя бы то, отчего ты только четыре звездочки с травы подняла, а остальные пропали. — Нюсе показалось, что это та самая звездочка сказала, какая за нее прежде заступалась. Голосок у нее был понежнее да поласковее.

—  Ну, и отчего так вышло? — Спросила Нюся с улыбкой: неужто, эти крохи будут ее уму-разуму поучать?

—   А вот ты послушай!.. — Начала пояснять ласковая звездочка. — Первую звездочку ты оттого в руку взяла, что бабушке нитку в иголку вставила! Да-да!.. Ведь бабушка тебя об этом не просила. Это ты уж сама приметила, что нитка у нее в иголку не лезет, вот и помогла... Вот тебе и первая небесная звездочка!.. А другая к тебе в ладошку из-за Жульки попала. Жулька ведь тебя не просила в миску воды наливать? Сама ты догадалась, что в жару и собаки пить хотят. Вот за Жульку тебе другая небесная звездочка! Третья из нас тебе за чистую посуду досталась. Ведь не просила тебя мать ей помогать? Помнишь, к вам ввечеру соседка забежала в избу? Пока мать с нею судачила — ты уж посуду перемыла. И потом работой своей не хвалилась. Просто — сделала и сделала. Как быть долж­но. Ну, а я тебе и вовсе за простое дело досталась. Это ведь сама ты догадалась, что отцу для работы лишь мелкие гвоздочки понадобятся? Видела, как он свои­ми большими-то пальцами их из коробки вынимает-мается. Вот ты своими ма­ленькими пальчиками их для работы и повыбрала. Отец-то тебе «спасибо» не сказал, а в душе порадовался: заботливая дочка растет... Могла бы ты и еще одну небесную звездочку взять — да сама виновата! Пуговицу к Антошкиной рубахе пришила, а потом себя и похвалила да еще брату попеняла, что за руба­хой своей не следит. Кабы пришила да промолчала — еще бы одну небесную звездочку заработала! А так — не взыщи!..

—   Это что же? Ежели бы я много таких дел переделала — могла бы кучу небесных звездочек собрать? — Подивилась Нюся.

—  А то как же?.. Знамо дело: хоть 10, хоть 20! — Подтвердила звездочка.

—  И даже сто?.. — Ахнула Нюся.

—  Может, и сто!.. Только трудно это...

—  Ясное дело — трудно! — Согласилась Нюся. — Добрые дела делать, да чтоб не похвалиться... А может, их никто и не увидит, добрые дела-то?..

—  Так что ж с того, что никто не увидит?.. Мы-то к тебе попали. Значит, не так уж это неведомо осталось. Поняла?

—   Понять-то поняла. — Нюся задумалась — А ежели бы вас было сто или тыща?.. Это какой бы свет вокруг образовался?!.

—  Само собой!.. — Подтвердила звездочка. — От нас от четырех у тебя ладош­ка светится. А от тыщи — ты и сама, ровно солнышко, сияла бы... А теперь отпусти нас на небушко!.. Видишь, подружки-то наши уж все на своих местах?

Глянула Нюся на небушко — а там и вправду звездочки сияют, вернулись все по своим домам.

—  А ежели не отпущу?.. — Спросила Нюся: жаль было расставаться с эдакой радостью.

—  Так утром мы все одно растаем. Новый день начнется — новые звездочки к ночи народятся. Да и у тебя свои заботы днем появятся. А нам домой пора. Ну, прощай, Нюся!.. Помни о нас. Может, еще и свидимся...

Нюся глядела, как гасли звездочки в ее ладошке по одной. А вот где они на небе появились, Нюся не видала. Их ведь там — тыщи тыщ, и все светятся-мерцают. Где ж приметишь?

Утром Нюся проснулась на сеновале одна, правда, заботливо одеялом при­крытая. Наверно, отец перед уходом ее прикрыл. А может, и кто из братьев. Только ведь не сознаются кто?! Да оно и понятно: кому звездочку небесную не захочется заполучить? Значит, о добром своем поступке не надо вслух и гово­рить! Все равно свет себя проявит. Оттого, что добро миром правит. А добро да свет от неба не спрячешь!..Короткова Людмила Дмитриевна Орехово-Зуево педагогические сказки детям, читать текст рассказа