БУБЕНЦОВЫЙ ЗВОН

БУБЕНЦОВЫЙ ЗВОН

Алексей уже больше семи лет жил вдвоем с матушкой своей. Старшие бра­тья давно отделились и жили со своими семьями в соседних избах. Племянники забегали кое-когда чем вкусненьким у бабушки полакомить­ся да сказки послушать. А так в избе тихо было. Алексею в то лето двадцать первый год пошел, но сердечко все чаще ныло: уж больно скоро мать старилась. Вот уж и в огороде через силу работала, и по дому не больно поспевала. То возле оконца сидела-вздыхала, то на постели отдыхала. Тяжеленько ей с больным-то сердцем приходилось. Алексей, как мог, матушке подсоблял, но за нее душою скорбел-страдал.

В ту памятную ночь ему долго не спалось. Вспоминалось, как мать его с вечера корила: мол, пора бы уж и молодую хозяйку в дом привесть, чтобы было, кому хозяйство весть. Только не лежала у него душа не к одной девке деревенс­кой. Ну, что он с этим мог поделать?..

А как в сон окунаться стал, так звон бубенцов и услыхал. Только чудным тот звон показался: и не удалялся он и не приближался. Алексей голову с подушки приподнял да прислушался. Нет никакого звона, ночная глубокая тишина, даже ни одна собака на деревне не лаяла. А голову на подушку положил — опять бубенцовый звон послышался... Парень с постели встал, к окну подступил - тишина!.. Больше в эту ночь Алексей бубенцового звона не слыхал.

А дня через два ранним утром и остановилась возле их избы коляска. Городская коляска, незнакомая. Вышла из нее женщина средних лет, на барыньку похожая, и стукнулась в дверь. Алексей на городскую-то барыньку глянул и хотел уж из дому по своим делам отправиться, и тут что-то его остановило. Вышел из горницы за дверь, а сам ее вовсе-то и не затворил, а стал к разговору прислушиваться. Что этой барыньке от матушки надобно?..

По разговору выходило: ищет та крестьянскую семью, чтобы устроить сродственницу свою в работницы... Да виданное ли это дело: городскую девчонку в деревне обустраивать? В городе, что ли, работы нет? И прислугою, и нянькою пристроить можно, да еще в богатую семью. А тут — в деревню?!. Видать, и матушка так же барыньке той сказала, да еще посетовала: мол, тут и работа тяжела, и плата не та. Да и кому тут в деревне прислуга нужна? Сам народ по хозяйству управляется. А барынька та и давай чудное говорить: мол, не надо девчонке за работу платить ни копеечки. Пусть работает за кров да за харчи.

Может, Алексей и кончил бы весь этот пустой разговор слушать, только не успел. Крикнула та из окна: «Анюта!». И тут в избу вошла девчонка лет 15-ти, красивая, но уж больно худая да бледная. Это что же, она ее в деревню помирать, что ли, привезла?.. Матушка как на девчонку ту глянула, в ладоши всплеснула: «А худющая-то?!» А барынька сразу: «Ты, хозяюшка, не гляди, что худющая! Она — жилистая!.. Возьмешь в помощницы — не покаишься!»

И так она это сказала, что Алексей догадался: сбагрить она ее хочет, с рук своих спихнуть. И матушка, видать, это поняла, потому как барыньку спросила:

—   Ну, положим, помощница нам в дом нужна, сама-то я здоровьем слаба, а у сына — свои заботы-дела. Только что я народу-то скажу? Ведь засмеют меня, скажут: «Васильевна прислугу наняла — барыней заделалась...»

—  А ты, Васильевна, скажи, что сродственница тебе она. Мол, погостить на время приехала... А я через месяц за ней приеду, заберу!..

И так она это сказала, что Алексей враз определил: и не приедет и не забе­рет!.. Навовсе от девчонки отделаться хочет... Так и осталась Анюта в их избе жить. В первый же день девчонка на колодец за водой пошла, а вернулась сму­щенная. И сразу к матушке-хозяйке за занавесочку пошла. Алексей краем уха слышал ее голос, дрожащий от слез:

— Тетенька Васильевна! Может, у тебя какая старая одежка есть, юбка да кофтенка?.. Не могу я по деревне в таком-то платье ходить, от народа стыдно...

Потом с неделю вдвоем они из старых матушкиных платьев шили-кроили да для девчонки одёжу мастерили. И матушка с этими заботами веселее стала, юбки старые примеряла, допоздна огонь жгли да шептались-хихикали. Алексей диву давался: неужто, от забот да пустяковых хлопот матушка оживать стала? Вскоре и в избе уютнее да наряднее сделалось. Анюта та неплохо кружева плела. Вот и старалась. И по хозяйству управлялась, и у печи.

Алексей тогда оказался прав: не приехала барынька за Анютой ни через месяц, ни через год. А как девчонка поняла, что не придется ей опять страдать, так матушке все об себе и рассказала. Алексей весь тот сказ со своей постели услыхал. Оказалась та самая барынька Анюте мачехой. Как мужа схоронила, так и от девчонки отделаться решила, да только не было у той родни.

Вот и надумала мачеха спровадить ее куда подале. А куда? Да и кому чужая девчонка нужна? Так не поленилась за триста верст в деревню увезти да на руки чужим людям спихнуть?

Года через три уж Анюту не узнать было: щечки зарумянились, пополнел стан, не девка стала — розан!.. Да и нравом приветлива да мягка. Ну, чем не невеста?.. Матушка ее в строгости держала, шалостей не допускала. Но однажды матушка взгляд сына своего приметила и все поняла... Анюту куда-то по делам наладила, а с Алексеем тяжелый разговор завела:

—  Ты гляди, Алешка, не шали!.. Видала я твои взгляды. Смотри, Анютку не обидь! Сирота она, заступиться-то некому. И потом, все знают, что она нам родня. Сам себя не позорь и меня на старости лет не обездоль. Держись от девки подале. Видишь: не глядит она на тебя. Для нее ты — как ближняя родня. Вот и сообрази...С этого дня девку стороной обходи, а то гляди!.. Хуже будет... Выдам ее за кого замуж от греха — и плачь тогда!..

С того самого вечера Алексей и глаз на Анюту не поднимал, с девкой строже да суше стал. Ну, словно и вправду ее кровным братом был. Анюта поначалу в догадках терялась, даже у матушки спрашивала: за что, мол, Алексей на меня сердит? А мать ей и говорит: мол, не сердится он, просто у него нрав такой. Вот женится — помягчеет. С тех пор Анюта, вроде, сникла вся. И сама к Алексею не подходила, а встретит случайно — стороной обходила.

А в начале октября матушка Алексея на ярмарку послала. Надо было из урожая кое-что продать, да для хозяйства нужное прикупить, ну, он и поехал. А заночевали с деревенскими мужиками у знакомого старика в избе. Народу там набилось — не счесть. Спали и на кровати, и на полу. Алексею пришлось пристро­иться на коротеньком топчанчике. Ноги, и те распрямить было некуда. Так и промаялся всю ночь. Но главное — не теснота... Опять он среди ночи бубенцовый звон услыхал... Тот самый... Сразу Анюта и вспомнилась. Что там, дома?.. Все ли ладно? А то к чему бы бубенцовый звон?..

Уж через три дня к родному дому подъезжал, хотя все попутчики, деревенские мужики, еще на ярмарке развлекались, по домам не возвращались. И хорошо Алексей сделал, что до сроку домой приехал, потому как на следующий день, ближе к полудню, нагрянула к ним в избу гостья...

Алексей, как из окна ее одёжу увидал — сердцем обмер: уж не мачеха ли за Анютой прикатила? Только барынька в дом вошла вовсе не та. Другая. А как рот свой отворила да с хозяевами заговорила — у Алексея сердце вовсе с булавочную головку стало, так от страха сжалось. Сваха это была!..

Языком сваха та кружева плела, но по всему было видно: паутину свою для Анюты ткала. Привез сваху на телеге парень один деревенский. Парень как парень. Только ежели ты простой возница — чего тебе в избу хозяйскую просить­ся? Чего этот парень тут не видал? А тот парень в избу вошел и возле порога встал, а вон не выходит. По взглядам да по свахиным кивкам Алексей враз сообразил: не простой этот парень был, не сторонний. Может, даже сам жених девку повидать да послушать прикатил.

Ну, Алексей-то не столько на парня глядел, сколько к Анютке приглядывал­ся. Как она-то?.. Неужто, согласие даст? А жених? А что жених? Такая красави­ца кому не понравится? И волосом густа, и лицом бела, и бровями заманчива.

Матушка себя со свахой нежданной мудро повела: ничего не обещала, никого не украшала, никого перед ней не расхваливала. Слушала мать свахины байки да помалкивала, а глазами за Анюткой поглядывала. А когда уж молчать стало ни к чему, прямо сказала:

—   Я девку неволить не стану!.. Хочет — пусть сама скажет. А нет — и суда нет!.. Я ей — не мать родная, чтобы ее волей командовать.

Алексей ответа Анюты с трепетом душевным ждал: что она скажет, чем отве­тит? А та ленту в косе поправила, сарафан осклабила да и отвечает:

—   Спасибо, гостья дорогая, что меня приметила да вниманием отметила. Только... Только молода я еще замуж идти. Может, через годок-другой?.. А те­перь простите великодушно, меня работа ждет...

И ушла Анюта к себе за занавесочку... Гостья помялась-помялась да из избы и вымелась. И парень тот, что возницей прикинулся, тоже вслед за свахой вы­мелся. А перед глазами Алексея все Анюта стояла: видел он, не свахе, а ему, Алексею, она говорила, на него глазами глядела, когда жениху отказывала.

Вечером того же дня решил Алексей это дело кончать. Ну, сколько же можно под таким страхом проживать? А вдруг да другие женихи посватают? Ведь может девка и не устоять. Оттого и позвал он и матушку и Анюту к столу для серьезного разговору.

—  Анюта!.. Ты сегодня про свои года сказала... Неужто, ты так молода, что замуж пойти не смогла?..

—   Так девичьи года — для свахи важная отговорка! — Возразила Анюта и улыбнулась. — У девки года скоро бегут, не успеешь оглянуться — минуют. Кабы не пришлось другую выдумку в ход пускать: стара, мол, годы замуж идти не велят!?. Ты-то, Алексей, меня сватать не хотел?..

—  А ты бы за меня замуж пошла? — Спросил Алексей, а сам дыхом замер.

—  Так ты не зовешь?!. — Вздохнула Анюта и опустила глаза.

—   Анюта, выходи за меня!.. — С дрожью в голосе промолвил Алексей и увидал в ответ счастливую улыбку на девичьем лице. — А ты, матушка, нас благослови!.. А то, кабы опять не услыхать бубенцы?!. — Закончил свой разговор Алексей как-то чудно. Про какие бубенцы разговор-то идет?..

А уж в третий раз услыхал Алексей бубенцовый тот звон не во сне — наяву. Звенел знакомый бубенец, когда он Анюту вез под венец. Короткова Людмила Дмитриевна Орехово-Зуево педагогическая сказка детям, читать текст рассказа короткова сказка читать скачать текст