Джон Д.МАКДОНАЛЬД ДЕВУШКА, ЗОЛОТЫЕ ЧАСЫ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ

Джон Д.МАКДОНАЛЬД

ДЕВУШКА, ЗОЛОТЫЕ ЧАСЫ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ

Кирби непроизвольно достал из кармана золотые часы дядюшки Омара и
принялся задумчиво вертеть их в руках. Завел, открыл крышку и вытянул
головку, чтобы поставить правильное время. На циферблате располагались
часовая, минутная и секундные стрелки; последняя заметно передвигалась.
Была еще и четвертая, неподвижно застывшая на двенадцати, серебряная, в
отличие от остальных трех, золотых. Кирби стало интересно, зачем нужна эта
четвертая стрелка. Нажав на головку, он неожиданно обнаружил, что
одновременно нажимая и поворачивая ее, может перевести серебряную стрелку
в другое положение.
Но едва только он произвел эти манипуляции наступила странная тишина
и в глазах у него потемнело. В первое мгновение Кирби подумал, не стало ли
ему плохо с сердцем. Навалилась такая тишина, что он услышал, как стучит
кровь в висках. Еще не вполне осознав случившееся, он задал себе вопрос,
что с ним, и сделал было усилие, чтобы понять - но тут откуда-то изнутри
стал подниматься леденящий, лишающий всякой способности рассуждать, темный
ужас, в котором потонул этот порыв любознательности. Страх перед
неизвестным подавляет в человеке все человеческое, отнимает у него то, чем
он отличается от животных. Страх перед неизвестным отбрасывает человека
туда, откуда он пришел: в пещеры, в ночь, и омытые адреналином мышцы
напрягаются для резкого прыжка, для безоглядного бегства.
Кирби вскочил на ноги, тяжело, прерывисто дыша, и дрожащей рукой
сорвал с глаз темные очки. Он ощутил странное сопротивление воздуха, как
будто подул ровный сильный ветер, которого он не слышал - подул и со всей
силой надавил на него. Мир вокруг был неподвижным; на всем лежал
неприятный бледно-красный отсвет. Раньше он не раз видел это - когда
смотрел через глазок фотоаппарата с красным фильтром, установленном на
объективе.
Но тогда он видел еще и непрерывное движение. Теперь он попал в
розовую пустыню, или в сад со скульптурами, или внутрь картины Дали,
наполненной ужасом неподвижности в потерянном времени.
Единственная волна, протянувшаяся вдоль всего пляжа, уже образовала
барашек на своем гребне, да так и застыла, не успев рухнуть на берег.
Чайка из розового камня висела на невидимых проводах. Кирби повернулся и
посмотрел на девушку, которая только что с ним разговаривала. У нее сейчас
был неприятный цвет лица, а губы казались совсем черными. Мгновение, в
котором она застыла, вместило в себя руку, поднятую в каком-то
незавершенном движении, полуоткрывшиеся губы, язык, который только что
коснулся верхней кромки зубов... безжалостная неподвижность тела, лежащего
в гробу.
Кирби крепко зажмурил глаза, потом открыл. Ничего не изменилось. Он
посмотрел на золотые часы: секундная стрелка не двигалась. Тогда он
взглянул на свои наручные. Эти тоже остановились. Он перевел взгляд
обратно на золотые часы и наконец заметил почти незаметное движение
таинственной серебряной стрелки обратно к двенадцати. Кирби поднес часы к
уху, и ему показалось, что он слышит слабый гул - словно удаляющуюся
музыкальную ноту. Сперва серебряная стрелка уперлась в цифру десять.
Сейчас она уже показывала без семи минут двенадцать. Естественно
предположить, что он находится в мире красного безмолвия три минуты.
Кирби сделал два осторожных пробных шага и опять почувствовал
странное сопротивление воздуха. Его туфли, казалось, весили двадцать
фунтов каждая. Трудно было поднимать ноги и передвигать их. Казалось, все
предметы приобрели дополнительную тяжесть, но странным образом лишились
всякой инерции. Возникало впечатление будто бы он шел сквозь клей. И
ощутимое давление на тело, казалось, вызывала утяжелившаяся вдруг одежда.
Кирби наклонился и подобрал кем-то брошенный бумажный стаканчик. Ощущение
было такое, словно стаканчик сделан из свинца. Он чувствовал тяжесть, пока
поднимал стаканчик, но когда рука его замерла, стаканчик сделался
совершенно невесомым. Кирби осторожно отпустил его и он остался висеть в
воздухе. В том самом месте, где Кирби оставил его. Тогда Кирби подтолкнул
стаканчик. Тот немного переместился в воздухе, но движение прекратилось
почти мгновенно, как только он убрал руку. В этом странном красном мире
тела не подчинялись законам физики! Кирби снова схватил стаканчик и с
силой сжал в кулаке. Смять его удалось, но опять возникло впечатление, что
стаканчик сделан из тяжелой свинцовой фольги, а не из картона.
Ошеломленный Кирби вернул взгляд на циферблат таинственных часов. Без
трех двенадцать. Затем он вторично оглядел пляж и неподвижных людей,
замерших на песке, посмотрел на шоссе и увидел там застывший поток
автомобилей. Вдалеке над городом висел в воздухе самолет. В пятидесяти
футах от него маленький мальчик замер на бегу в немысленной позе, выкинув
вперед босую ногу.
Кирби осторожно коснулся часовой головки, ожидая, что, когда
передвинет серебряную стрелку на двенадцать, мир снова станет прежним,
чувствуя, что не сможет вынести еще три минуты этого красного безмолвия.
Едва он нажал на головку, серебряная стрелка, точно на секундомере,
прыгнула на двенадцать. Шум окружающего мира обрушился на него, а красный
отблеск мгновенно исчез. Волна ударила в берег, стаканчик упал, мальчик
продолжил свой бег.
- Думаю ты мог бы... - сказала Бонни Ли и замолчала, взглянула на
скамейку, затем на него и удивленно произнесла:
- Ого! А ты здорово скачешь, мой милый! Ты в гораздо лучшей форме,
чем я думала.
Кирби посмотрел на нее и рассмеялся. Он смеялся до тех пор, пока
слезы не потекли по щекам, пока не услыхал истерические нотки в
собственном голосе. Сперва она смеялась вместе с ним, но скоро перестала и
уже оглядывала его с удивлением.
- Кирби! Кирби, черт тебя подери!
- Я в отличной форме, - смеялся он, задыхаясь, - я никогда в жизни не
был в лучшей форме.
- Ты сходишь с ума, милый!
Он снова нажал на колесико золотых часов и перешел в красный мир.
Чтобы успокоиться и перестать смеяться, необходимо было время. Но в
красном безмолвии смех сам собой быстро прекратился. Слишком уж жутко он
звучал в полной тишине. Бонни Ли застыла, на этот раз глядя ему прямо в
глаза.
Кирби встряхнулся, как это делают мокрые собаки, и посмотрел на часы.
На этот раз он перевел серебряную стрелку на без четверти двенадцать. В
его распоряжении целых пятнадцать минут, если, конечно, он захочет
использовать их полностью. А если не захочет, можно одним нажимом сделать
так, что мир снова оживет. Значит ли это, жизнь мира в его руках? Нет,
конечно, размышлял Кирби. Так недолго и разум потерять, возомнив себя
всемогущим демиургом. Поток времени остановить нельзя, это чепуха. Просто
он выходит из него. Кирби вновь огляделся. Казалось, всякое движение
вокруг замерло. Но ведь способности видеть окружающее он, однако, не
потерял. Значит, течение световых лучей не прекратилось. Замедлилось?
Именно! Этот мертвый красный оттенок как раз и означает, что свет
бесконечно замедлился. Но почему бы тогда не предположить, что и его
собственные движения - рук, ног, крови в жилах - в состоянии существенно
замедляться? Или нет. Скажем, убыстряться относительно реального времени,
так что один час времени красного мира стал бы соответствовать доле
секунды реального. Конечно, подобного рода рассуждения могли привести к
выяснению вопроса о том, какое же время в действительности реально. Разве
для него теперь этот застывший мир - не реальность? Но копать так глубоко
колодец - значило никогда не утолить жажды. Это верный путь к безумию.
Облюбовав гипотезу с убыстрением, он попытался с ее позиций разобрать
феномен бумажного стаканчика. Необыкновенный вес, конечно же, - следствие
той невероятно высокой, относительно реального мира, скорости, с какой он
стаканчик поднимал. А стоит ему отпустить стаканчик, как тот начинает
падать вниз с другой скоростью, со скоростью падения тел в реальном мире,
которая в красном ничтожно мала. Подхватив стаканчик, он приостановил
незаметное глазу движение. Отпущенный стаканчик снова принялся очень
медленно падать, и как только, с нажатием часовой головки, мир вокруг
просветлел, он, Кирби, краем глаза увидел завершение его падения.
Неожиданно стало ясно, что давало дядюшке Омару возможность так ловко
показывать всякие фокусы. Вспомнив про выигрыш в Рено, Кирби отчетливо
представил себе маленького, пухленького школьного учителя в потертой
одежде, с напряженной улыбкой наблюдающего за игральными костями. И в тот
самый момент, когда кубики касались зеленого сукна, переходящего в красный
мир, огибающего стол, в полнейшей красной тишине переворачивающего кости,
затем с довольной ухмылкой возвращающегося на свое место и одним движением
пальца катапультирующего себя обратно в реальный мир.
Теперь было ясно, откуда все деньги и почему дядюшка так много их
раздавал. Кирби понял, что он вовсе не обделен дядюшкой Омаром, что свое
наследство он все-таки получил. В калейдоскопе разворачивающихся событий,
в который он смотрел уже несколько дней, бесцельно крутя так и эдак и не
видя ничего, кроме чередования бессмысленных узоров, вдруг сложилась из
осколков картина осмысленная и яркая.
Кирби протянул руку и прикоснулся к щеке Бонни Ли кончиками пальцев.
Ни теплая, ни холодная, она, казалось, не имела ощутимой температуры.
Нечеловечески твердая, она была как будто из какого-то плотного, но совсем
не упругого пластика. Кирби подбросил светлый локон. Наощупь он напоминал
моток металлической проволоки и в прежнее положение не вернулся.
Неожиданно Кирби почувствовал странное беспокойство. Не совершал ли
он какую-нибудь ошибку? Вдруг показалось, что мир как-то чуть изменился.
Кирби огляделся и задумался. Как хорошо, что дядюшка Омар заставил его
изучать логику! Бонни Ли, рассуждал Кирби, осталась в реальном времени.
Значит, для ее глаз он двигался слишком быстро, чтобы она смога это
воспринять, а его прикосновения к ее щеке и волосам слишком мимолетны,
чтобы она могла их почувствовать. Нет, пока, кажется, он не делал ошибок.
Так рассуждая, он внезапно осознал одно правило, которому дядюшка
Омар, должно быть, старался следовать всю свою жизнь. Ты обязан вернуться
в реальный мир в том самом месте, из которого покинул его. Иначе можешь
свести людей с ума. Да, но Омара Креппса все-таки считали странным и
эксцентричным человеком! Следовательно, иногда он бывал неосторожен.
Намеренно, чтобы подразнить своих врагов. Теперь Кирби знал, почему Карла
и Джозеф смотрели на дядюшку Омара почти с суеверным ужасом: в
международных финансовых махинациях золотые часы давали ему
непревзойденные преимущества зрячего в мире слепых.
Вот он - момент истины! К этому стремились Карла и Джозеф, смутно
догадываясь, что существует какая-то хитрость, объясняющая успех и все
эксцентричности Омара Креппса. Кирби даже дрожь пробрала от мысли, что это
устройство могло попасть в руки Карлы.
Оставалось еще десять минут. На этот раз он решил дождаться до конца,
чтобы убедиться, что результат не меняется от того, достигает ли
серебряная стрелка двенадцати сама или ее переставляют нажатием колесика.
Он принялся ходить по песку, но тяжесть туфель превращала ходьбу в трудный
и медленный процесс. Тогда он снял туфли и решил было положить их на
песок, но тут сообразил, что это не имеет никакого значения, и оставил
висеть в воздухе. Двигаться теперь стало немного легче, хотя мешала еще и
остальная одежда. Кирби сообразил, что если бы был обнаженным, то смог бы
ходить совершенно спокойно и легко. Его ноги едва погружались в песок,
оставляя в нем странные, совершенно ровные и неглубокие следы. Песок,
вероятно, тут же начинал возвращаться в прежнее положение, но здесь, в
красном мире, это происходило так медленно, что заметить что-либо было
невозможно. Мимо жутких красных статуй Кирби направился к самой кромке
прибоя и вошел в воду. Вода ощутимо сопротивлялась, точно густое желе, но
нога все-таки погрузилась в нее. Когда он вытащил ногу, на застывшей
поверхности осталась вмятина в несколько дюймов глубиной. Капли повисли в
воздухе идеальными шариками, розовыми в красном свете странного мира. Один
шарик висел почти на уровне лица и, непроизвольно наклонясь, Кирби взял
его на язык, пожевал и проглотил. Во рту остался соленый привкус.
Пять минут.
Он отправился назад, мимо тех же застывших в неподвижности фигур,
останавливаясь и заглядывая им в лица. Его внимание привлекла маленькая
девочка, кормившая чаек. Брошенный ею кусочек хлеба находился всего в
нескольких дюймах от ее пальцев. Чайки зависли в воздухе, а над самой
головой девочки застыл какой-то предмет. Это была металлическая игрушечная
лопатка. Кирби огляделся и увидел невдалеке толстого мальчишку, старше
девочки на несколько лет, с лицом, недетски перекошенным от ненависти и
злобы, застывшего в позе питчера <подающий в бейсболе>, только что
сделавшего подачу.
Кирби протянул руку и оттолкнул лопатку от головы девочки. На толстом
мальчишке были плавки и мешковатая рубашка. Кирби потянулся к одной из
чаек и легко забрал ее в руки. Подойдя к мальчишке, он засунул птицу ему
за пазуху и приладил рубаху на место.
Две минуты.
Кирби торопливо пошел к павильону. Надел туфли, встал так, как стоял
перед переходом в красный мир. Оставалось еще немного времени, неожиданно
ему в голову пришла забавная мысль. Он достал сигарету и аккуратно вставил
ее в полуоткрытые губы Бонни Ли. Серебряная стрелка все ближе подбиралась
к двенадцати...
Яркий утренний свет даже слегка ослепил его.
Девушка удивленно вскрикнула и вынула сигарету изо рта.
- Что за дьявольщина?
- Фокус, которому меня научил мой дядя, - хладнокровно сказал Кирби и
обернулся, чтобы посмотреть на пляж. Чайки приземлились. Детская лопатка
упала на песок, не причинив вреда. Толстый мальчишка кричал и прыгал, как
сумасшедший, пока чайка не выбралась у него из-под рубашки и не взмыла
вверх, разбрасывая перья. Ровные следы на песке исчезли, так же как и
вмятина, которую он оставил на воде.
Лицо Бонни Ли, когда он вернулся к нему взглядом, выглядело усталым.
- Фокусы - это весело, но этот фокус и гроша ломаного не стоит. Меня
даже затошнило.
Кирби сел на скамейку рядом с ней.
- Извини.
- Кирби, милый, что случилось? Сначала ты ведешь себя так, как будто
наступил конец света, потом хохочешь, как сумасшедший, потом начинаешь
откалывать дешевые фокусы. Я думала, что понимаю тебя, но теперь...
- Случилось кое-что очень важное, Бонни Ли.
- Я не понимаю.
- Я хочу сейчас провести один эксперимент. Смотри вот в эту точку на
скамейке между нами. Смотри очень внимательно. А потом расскажешь мне о
том, что случилось и что ты почувствовала.
- Знаешь, я начинаю ужасно беспокоиться о тебе, милый.
- Бонни Ли, пожалуйста.
Он переместился в красный мир, переведя серебряную стрелку до отказа,
так что она почти доходила до двенадцати, только с обратной стороны. Один
час, понял он, максимально возможное время пребывания в красном мире.
Осторожно положив часы на скамейку, Кирби медленно убрал с них руку.
Ничего не изменилось. Значит, здесь вовсе не обязательно все время
находиться в контакте с часами. Невдалеке от себя он заметил валявшийся в
песке кусочек раковины, поднял его, и положил как раз на то место, куда
смотрела Бонни Ли. Затем взял часы в руку и нажал на колесико. Серебряная
стрелка, быстро пройдя круг, прыгнула на двенадцать. Кирби снова был в
реальном мире.
Бонни Ли вздрогнула и побледнела. Затем закрыла глаза, открыла,
поморгала и, протянув руку, дотронулась до кусочка раковины. Посмотрела на
Кирби и голосом, в котором звучали слезы, попросила:
- Ты должен прекратить эти фокусы, Кирби. Пожалуйста.
- Что же произошло?
- Ты все видел. Черт подери, ведь это ты сделал! Вдруг этот кусочек
раковины оказался здесь. Он не упал с небес, не вырос из-под земли, он
просто появился здесь! Появился из ничего!
- Как ты себя чувствуешь?
- Ужасно!
- А что ты ощущала?
- Что ты имеешь в виду, милый? Я просто смотрела туда и затем... -
Она замолчала на мгновенье и, сердито взглянув на него, воскликнула: - Я
все поняла. Ты - гад, ублюдок! Ты гипнотизируешь меня! У тебя нет никакого
права гипнотизировать тех, кто этого не хочет. А я не хочу! Так что
прекрати это! Слышишь?
- Я не гипнотизирую тебя. И перестань сердиться. Теперь я хочу
попробовать кое-что еще. Если оно сработает, ты, может быть, испугаешься
сначала.
- Не надо, Кирби!
- Разве ты не говорила, что хочешь помочь мне?
- Конечно, но...
- И ты любишь меня?
- Да, но...
- Тогда дай мне попробовать еще раз, последний. Клянусь, что ты не
пострадаешь. А потом я объясню тебе, что происходит.
Бонн Ли с сомнением посмотрела на него и неохотно кивнула. Кирби
подсел поближе и обнял ее за плечи. Золотые часы он держал двумя руками
прямо перед ней.
- Положи руки на мои, - скомандовал он.
Она сделала, как он просил, и сказала:
- Какое отношение имеют эти старые часы-луковица...
Мир стал красным, и она замерла, не договорив. Может быть и нельзя
никого взять с собой в красный мир? Кирби вернул серебряную стрелку на
двенадцать.
- ...ко всем твоим фокусам? - договорила Бонни Ли.
- Попробуй теперь дотронуться до часов.
- Да что, наконец, происходит? - воскликнула и снова превратилась в
статую среди красного безмолвия.
Кирби опять нажал на колесико.
- А теперь положи большой палец вот сюда, нажми, легонько поверни
и...
Он сидел один на скамейке, и его руки больше не обнимали Бонни Ли.
Часы тоже пропали.
Он еще чувствовал тепло ее плеча. Она исчезла в никуда, и это был для
него удар еще более страшный, чем тот, который он ощутил, когда впервые
оказался один в красном безмолвии.
Нет, вдвоем туда не попасть!
Кирби сидел, парализованный тем, что он с ней сделал. У несчастной
девушки нет ни опыта, ни знания логики, чтобы спокойно разобраться в
молчаливом ужасе красного мира! Он судорожно огляделся по сторонам, но ее
нигде не было видно. Несмотря на свою природную сметливость, она может
растеряться и не выдержать такого потрясения. У Кирби возникла страшная
мысль. А вдруг, решив, что во всем виноваты часы, она выбросила их в море?
Они остановились, и Бонни Ли навсегда осталась в ужасном красном
безмолвном мире, где никто никогда не увидит и не услышит ее, где вся ее
жизнь пройдет в одиночестве за какие-нибудь полчаса реального времени.
Кирби сидел, оглушенный своей виной, чудовищностью того, что по
глупости и небрежности он сделал с Бонни Ли Бомонт.



9

Только поднявшись со скамейки, Кирби увидел холмик сброшенной
впопыхах одежды: желтые брюки, белую блузу с желтым рисунком, желтую
курточку, белые босоножки и белую сумочку. Облегченно вздохнув, он собрал
все вещи и аккуратно положил их на скамейку. Не хватало только двух
зелено-голубых полосок.
Тут он услышал знакомый голос у себя за спиной.
- Эй, эй, милый, это, я тебе скажу, потрясная штука!
Кирби повернулся и увидел Бонни Ли залитую солнечным светом,
красивую, веселую и раскрасневшуюся от возбуждения. Солнце сверкало на
золоте часов у нее на руке. Большой палец лежал на головке.
- Отдай их мне, немедленно! - закричал он, но девушка исчезла прежде,
чем он успел произнести до конца последнее слово.
Вдали слышались звуки, напоминающие крик всполошившихся чаек.
Повернув голову, Кирби посмотрел в сторону пляжа, туда, где народу было
больше всего. Казалось, что там все одновременно посходили с ума.
Он прищурился, и ему удалось увидеть, как Бонни Ли появилась вдалеке
и снова исчезла.
Теперь Кирби начал понимать, что совсем неправильно оценил ее
возможную реакцию на мир красного безмолвия. У Бонни Ли прагматичный ум.
Она и гроша ломаного не дала бы за все теории, вместе взятые.
Единственное, что ее волновало, так это то, что часы работали, а как - ей,
конечно, наплевать. Достаточно того, что он дал ей подсказку, как с ними
обращаться. Да, она была, с точки зрения его ограниченного опыта, вполне
взрослая женщина - он получил на этот счет убедительные и необычно
приятные доказательства. Да, она уже имела свою философию жизни, которая
ее устраивала и которая успешно работала на нее. К тому же, ей уже "почти
двадцать". Но в душе она все еще ребенок, у которого не было детства, не
было возможности наиграться всласть в детские игры. Она оставалась
непочтительным и находчивым, смешным и отчаянным ребенком, в общем,
настоящей сорвиголовой. Кирби вспомнил о ее великолепном здоровье,
легкости и неутомимой беспечности.
Он посмотрел на суетящихся вдалеке людей, отчаянно вопивших, и
подумал, не спустил ли на них ненароком этим приятным апрельским утром
игриво настроенного тигра. Ему припомнилось, какое удовлетворение он
испытал, когда запихивал чайку под рубашку толстому мальчишке. Он и не
ожидал от себя ничего подобного. И уж конечно, Бонни Ли не откажет себе в
таких же мелких удовольствиях. И сколько еще времени пройдет, прежде чем
она остынет и успокоится.
"Может быть, стоит подойти поближе и посмотреть, что же там
происходит? - подумал он. - Но Бонни Ли будет искать меня здесь, на
скамейке".
Две фигурки во весь дух мчались в его сторону, поочередно обгоняя
друг друга. В их беге было больше старания, чем быстроты. Кирби смог
рассмотреть их, когда они пробегали мимо. Похоже, что направлялись они к
автомобильной стоянке. Две довольно молодые женщины, с пышными формами, и
совершенно голые.
Пожилой турист, который не торопясь проходил рядом с павильоном,
остановился как вкопанный, и, разинув рот, уставился на бегущих. На нем
была рубашка а-ля Трумэн, широкополая шляпа, бермудские шорты и голубые
туфли. Он проводил женщин взглядом, а когда они исчезли из виду,
повернулся к Кирби и вопросительно посмотрел на него.
- До этой самой минуты, сынок, я гордился тем, что зрение у меня -
единица.
- Простите, сэр?
- Вы не будете так добры объяснить мне, кто здесь только что
пробежал?
- М-м... две молодые женщины.
Турист подошел ближе.
- Сынок, а во что они были одеты?
- Похоже, что ни во что.
Турист посмотрел на Кирби.
- Странно. Если бы я был в твоем возрасте, сынок, я бы уже мчался за
ними, как олень. А ты не кажешься даже задетым. Ты что, нездоров?
- Я... я думал о другом.
- А я, сынок, приехал сюда из Мичигана, позавчера. Объясни мне, может
быть, я что-нибудь не так понял? Может быть, здесь так принято?
- Ну, я бы не...
- Смотри-ка, вон еще одна!
Еще одна была маленькой, загорелой и рыжей. В правой руке у нее
болтался транзистор, в левой - термос. Она совершенно выбилась из сил, ее
качало из стороны в сторону, когда она пробегала мимо них.
После того, как и эта скрылась из виду, пожилой турист тяжело
вздохнул.
- В одном я не могу отказать, сынок - место для наблюдения ты выбрал
превосходное. Что это, кстати, новое увлечение?
- Я не знаю.
- Надеюсь, оно привьется.
Он прикрыл ладонью глаза от солнца и снова посмотрел на пляж.
Неожиданно совсем рядом с Кирби появилась Бонни Ли и бросила пачку
банкнот к нему на колени. Хихикнув, она мгновенно исчезла.
Турист резко повернулся к Кирби.
- Какой у тебя высокий смех, сынок. Ты что-то рассыпал?
- О... это?
- Деньги, не так ли?
- Да, - сказал Кирби сердито, - совершенно верно. Деньги.
Он сгреб банкноты, которые уже начинал растаскивать ветер.
- Похоже, сегодня слишком жаркое солнце, - сказал пожилой турист, -
пойду-ка я лучше отсюда.
И он поплелся прочь.
Какие-то новые люди подошли и столпились вокруг, с любопытством глядя
на деньги. Кирби быстро собрал банкноты. Бонни Ли не стала возиться с
однодолларовыми купюрами, да и пятидолларовых встретилось всего несколько.
Пачка получилась такой толстой, что после того как он сложил ее вдвое,
оказалось довольно трудно запихать ее в боковой карман взятых взаймы брюк.
Покончив с этим, Кирби подобрал одежду Бонни Ли и вдоль пляжа пошел
прочь от скамейки. Он наконец сообразил, что она сможет найти его без
всякого труда. Пока она бегает в красном мире, он будет неподвижен, и она
легко догонит его. Возле стоянки образовалась автомобильная пробка.
Вдалеке послышался рев сирены. Кирби прошел мимо человека, который
медленно и странно двигался по кругу, обалдело ударяя себя по лбу сжатым
кулаком.
Неожиданно во рту у Кирби очутилась трубка, в руках - букет роз, на
мизинце - кольцо с большим бриллиантом, а Бонни Ли, в своих изящных
зелено-голубых трусиках и лифчике, шагала рядом с ним и хихикала. Кирби
попытался схватить ее, но она отскочила в сторону и исчезла из его мира.
Он посмотрел на то место, где она только что стояла и увидел едва заметные
следы, ведущие на север. Сам факт, что он видел следы, означал, что она
уже появилась где-то в другом месте. Реальный мир был почти неподвижен по
отношению к красному миру, и Бонни Ли должна была появиться в нем в
следующее мгновение после того, как из него исчезла.
Потом он узнает, что она провела около четырех часов в красном мире и
резвилась до тех пор, пока не устала от собственных проказ и не смогла
больше ничего придумать.
Позднее он узнает в подробностях о поразительных несчастьях, которые
выпали на долю ничего не подозревающих полутора тысяч граждан, безмятежно
загоравших на пляже.
Бонни Ли излагала эти события так:
- Увидела я всех этих нахальных девок, раздетых ровно настолько,
насколько позволяют приличия, - чтобы привлечь к себе как можно больше
мужиков, - и решила, что будет намного честнее, если они предъявят свой
товар в натуре. Вот тогда-то мы взглянем, что у них получится. Прошло
немало времени, прежде чем я сообразила, как ловчее проделать эту работу
одной рукой. Часы я боялась отпустить. Делом я занялась там, где их
скопилось больше всего, и, честно, милый, работала как ломовая лошадь не
меньше получаса, стаскивая с них купальники, а затем мне пришлось отнести
все их тряпки к воде. Я вынуждена была заталкивать их в воду: когда все
вокруг красное, бросить ничего не удается. Вещи зависают.
- Я знаю.
- Девять из десяти, клянусь богом, выглядели в купальниках намного
лучше. У многих парней был самый настоящий шок. Так или иначе, но на
маленьком клочке пляжа оказалось около сорока девиц совершенно голых и еще
двадцать - без верхней половины. Но что толку от шутки, если ты не можешь
увидеть результат, не так ли? Поэтому, учитывая, что я сама одета не
слишком скромно, я подумала: неплохо бы мне куда-нибудь спрятаться. Но
потом сообразила, что по сравнению с этими шестьюдесятью девицами на мне
одето слишком много! Так что я просто отошла чуть в сторону и нажала на
головку этих чудо-часов.
- Как ты догадалась, что нужно просто нажать?
- Человек, сумевший придумать такую штуку, должен был сделать так,
чтобы не надо было каждый раз ждать, пока время выйдет. Поэтому я
попробовала повернуть головку и нажать на нее. Нажала - и поняла.
- О!
- Пресвятая дева Мария, Кирби, это надо было видеть! Из шестидесяти,
пожалуй, только три или четыре отнеслись к происшедшему спокойно.
Остальные принялись отвратительно визжать, бросились в поисках полотенец,
но от полотенец я тоже предусмотрительно их избавила. Тогда они ринулись
искать, куда бы им спрятаться. Но ты же понимаешь: где можно спрятаться на
пляже! Парни поразевали рты, глаза у них у всех тут же повылезали на лоб,
а девицы, вопя, как сумасшедшие, бегали по берегу. Те, которые умели
плавать, бросились в воду, как лемминги, про которых мне когда-то
рассказывали, и человек семь парней, из тех, у кого реакция получше,
помчались в воду вслед за ними. Те же, которые плавать не умели,
разбежались в разные стороны, причем более сообразительные помчались туда,
где я не успела поработать. Ты бы видел, как они рвали друг у дружки
полотенца. Я хохотала до одурения, пока у меня не началась икота, и тут
двое парней стали подбираться ко мне, так что пришлось взять два ведра с
песком побольше, нахлобучить им на головы и побыстрее смыться.
- А что это за деньги?
- Деньги?
- Деньги, которые ты бросила мне на колени.
- Это... А! Я прихватила их, когда прошлась по магазинам. Всякий раз,
когда проходила мимо кассы, брала несколько купюр. Но нести там что-нибудь
- это такая морока! Нужно либо толкать, либо тащить за собой. А в
универмаге, знаешь, я обнаружила поразительную вещь. Какая-то старушка
споткнулась у выхода с эскалатора, да так и замерла, вытянув вперед руки.
Вот тогда-то я это и выяснила. Оказывается, когда ты находишься в красном
мире, ты и людей можешь передвигать. Я подошла к ней сзади, обхватила
двумя руками за пояс и потянула. Сначала думала, что ничего у меня не
выйдет. Но потом поняла, что если тянуть очень медленно, то все получится.
Я подтянула ее вверх, выпрямила и она оказалась висящей дюймах в восьми от
пола. Тогда я зашла спереди и протащила ее футов на шесть вперед,
постепенно отпуская на пол. Потом собрала все пакеты и вложила ей в руки.
Они так смешно торчали в разные стороны из ее растопыренных рук! Но я
решила, что лучше не пытаться сгибать ей руки, потому что боялась, как бы
не сломать их. Затем выбрала на полках подходящее платье, надела его и
включила обычное время. Старушка подпрыгнула и уронила все свои
бесчисленные пакеты. Милый, на лице у нее было такое неописуемое
изумление! Потом она посмотрела на эскалатор, подобрала пакеты, снова
посмотрела на эскалатор и опять выронила все пакеты. Это надо было видеть!
Подобрав пакеты, она покачала головой и пошла к лифту. И тут я обнаружила
еще одну удивительную вещь.
- Что же именно?
- В отделе спортивных товаров - на мне по-прежнему было надето взятое
на прилавке платье - мальчишка подбрасывал баскетбольный мяч продавцу. Мяч
висел в воздухе, и, проходя мимо, я толкнула его в сторону продавца.
Продавец стоял с поднятыми кверху руками и ухмылялся. Через несколько
мгновений мое время кончилось. Я совершенно обо всем забыла в универмаге,
так это интересно! И тут я услышала за спиной глухой удар, ужасный крик и
шум падения. Я оглянулась и увидела продавца, который валялся на полу,
обхватив живот, а мальчик и его мать с удивлением смотрели на него.
- Малыш, ты слишком сильно бросил мяч, - сказала мама мальчику.
Они помогли продавцу подняться. Его лицо покраснело. как помидор.
Женщина сказала, что она сожалеет о поступке своего сына. А продавец
сказал, что она теряет отличный шанс. Он сказал, что маленькому паршивцу
следует начать тренироваться, что место в Национальной лиге ему обеспечено
и их ждут большие деньги. Женщина принялась возмущенно кричать, мальчишка
заплакал, продавец завопил, что он подаст на них в суд за причиненный
ущерб. Все это стало не интересно. Я выключила их всех, сняла это дурацкое
платье, засунула в урну сумочку, в которую складывала деньги и с пачкой
долларов вернулась к тебе. А потом я, кажется, немножко поиграла в софтбол
<облегченный вариант бейсбола>.
- В софтбол?
- Нет, не так. Сначала я собрала ключи от машин. Боже, милый, как
странно идти мимо безмолвных автомобилей, зная, что стоит нажать на
кнопку, как они с ревом понесутся вперед! Мне хотелось забраться в
некоторые из них и вытащить ключи, но я боялась, как бы кто-нибудь
случайно не разбился, поэтому я стала вытаскивать ключи из машин, которые
остановились на красный свет. Там был один большой роскошный автомобиль с
открывающимся верхом. Я засунула все ключи в урну на углу, забралась на
заднее сиденье и нажала кнопку. Все автомобили начали гудеть, но ни один
не мог двинуться с места. Парень за рулем повернулся, увидел меня и тут я
ему так нежно-нежно улыбнулась, а он закрыл глаза и побледнел. Прежде чем
он успел их снова открыть, я опять все выключила, вышла из машины и вынула
ключи из всех автомобилей, которые остановились на другой стороне, после
того как светофор переключился. Все так ужасно торопятся, милый, им
полезно немножко отдохнуть!
- Я уверен, они были в восторге.
- Затем я пошла поиграть в софтбол, на дальнем конце пляжа.
Здоровенный козел стал выпендриваться перед своей девицей: влез играть к
маленьким ребятишкам и забивал мяч далеко в сторону. Ну, я и выбрала
подходящий момент, когда мяч после удара одного малыша полетел в сторону
этого громилы, нажала на кнопку и подтолкнула мяч, так что он потом угодил
этому гаду прямо в брюхо. Его девица стала смеяться над ним. Тогда он
схватил биту и собрался ударить мальчишку. Но я вовремя остановила его и
отпихнула биту назад, пожалуй, даже слишком сильно, так что, если бы он не
увернулся, не сносить бы ему своей глупой башки. Впрочем, ему хватило. Он,
пошатываясь, побрел со своей девицей прочь.
- Да, у тебя было много дел.
- Я бы сказала, что сейчас уже полдень, но здесь у вас прошло так
мало времени. Я успела поесть всякой вкуснятины - там, где мне никто не
мог помешать. Потом наказала грубияна, который обижал свою жену. - Бонни
Ли улыбнулась своим приятным воспоминаниям. - Маляры красили стены
ресторана - так этого грубияна, совершенно голого, я покрасила
ярко-зеленой краской, набила ему полный рот песку и оставила его рыдающим.
Он рыдал, как большой толстый ребенок.
- Боже мой!
- Еще нашла противную женщину со злыми глазами, без конца терзавшую
своего мужа за то, что он смотрит на молоденьких девушек. Он очень грустно
лежал под шерстяным одеялом. Ох уж и дала я ей повод для беспокойства, это
уж точно! Положила на него разом несколько хорошеньких девиц, так что все
у них там перепуталось. Включила мир снова, и шерстяное одеяло стало
похоже на живой клубок. Жена, конечно, стала вопить, но не думаю, что он
слышал хотя бы одно ее слово, просто сидел и молча улыбался, странной
улыбкой. Никогда в жизни я не получала такого удовольствия!
Но обо всем этом Кирби узнал позже. В тот момент, когда Бонни Ли
одарила его трубкой, кольцом и розами, он не был окончательно уверен, что
еще раз увидит ее. Скорее всего, вышло совсем не то, что планировал
дядюшка Омар, если он действительно рассчитывал все и имел в голове
какой-то план, который еще предстояло уяснить. Кирби положил кольцо в
карман, закинул трубку в кусты, а розы сунул в урну. Продолжающаяся
какофония гудков - пробка все разрасталась - начинала действовать на
нервы. В море плавало множество женщин, которые орали что-то людям на
берегу. Неожиданно Кирби заметил, что большое количество полицейских стало
собираться со всех сторон. Они свистели в свистки, перекрикивались друг с
другом, усиливая всеобщий хаос.
Когда молодой высокий полицейский проходил мимо, Кирби отвернулся
слишком быстро. Полицейский резко остановился, подошел к нему,
подозрительно оглядывая с ног до головы.
- Сними-ка очки, приятель, - сказал он.
- Но я только...
В руках у полицейского появился большой черный пистолет, направленный
прямо в грудь Кирби.
- Дай-ка мне взглянуть на твои документы, парень. Помедленнее,
помедленнее, не торопись. Если я буду нервничать, ты понимаешь - палец на
курке...
Кирби очень медленно протянул полицейскому свой бумажник. Тот раскрыл
бумажник, бросил на документы косой быстрый взгляд и ухмыльнулся!
- О, какие симпатичные десять тысяч долларов! Я просто в восторге!
Только не забудь сказать, что это я, капрал Танненбаумер, поймал тебя. Ты
ведь не забудешь, а? Обещай немедленно, а то быстро недосчитаешься зубов.
Запомнил мое имя?
- Капрал Танненбаумер.
- Превосходно. А теперь руки на затылок. Вот так. Гарри! Эй, Гарри!
Иди посмотри, кого я поймал!
Гарри тоже оказался стройным и загорелым, с таким же орлиным взором и
также, как у Танненбаумера, слегка подпорченным полнейшим отсутствием
мысли.
Гарри посмотрел на документы в бумажнике и воскликнул:
- Черт возьми, Тэнни, ну и везучий же ты! Никто, кроме тебя, не может
свалиться в канаву и вылезти оттуда со слитком золота. Хочешь, я сбегаю за
сержантом?
- Нет, Гарри, про сержанта забудь, и ты получишь тысячу. Мы сами
сдадим его, а сержанту предоставим разбираться со всеми этими
безобразиями.
- Две, Тэнни.
- Полторы. Это мое последнее слово.
- Нам придется тащить его довольно далеко, Тэнни.
- Доставай наручники, пристегнем его ко мне.
- Почему не ко мне?
- Боюсь, Гарри, что за десять тысяч ты трахнешь меня по башке и
оставишь лежать здесь на песочке. Так что давай не будем спорить. Что там,
кстати, происходит?
- В одном донесении говорится, что на пляже полно голых девиц, Тэнни,
и их там действительно полным-полно. А в другом, что человек сорок разом
потеряли ключи от зажигания, их автомобили приходится растаскивать. И еще
поручено поймать голого парня, покрашенного в зеленый цвет. Похоже, все
это специально подстроено для того, чтобы можно было в суматохе обчистить
магазин. Ну да нам с тобой, Тэнни, на это все наплевать. На сегодня мы
свое уже отработали.
- Это была моя работа, понял? А свои полторы тысячи ты получишь после
того, как я получу награду за этого пижона. Давай сюда наручники, Гарри.
Танненбаумер встал рядом с Кирби и протянул левую руку. По инструкции
Кирби следовало протянуть правую, и ему ничего не оставалось, как сделать
это. Гарри достал наручники и взглянул на одежду Бонни Ли, лежавшую кучей
на песке.
- Чьи это вещи?
- Это? Да всего лишь женская одежда! Может, он хотел переодеться,
чтобы его не узнали. Ты что, специально тянешь время, хочешь, чтобы нас
увидел сержант? Если это случится, не сомневайся, он хапнет себе всю
награду, а нам даст по сигаре и по выходному. Так что лучше поторопись!
Гарри уже собрался было защелкнуть наручники на сдвинутых руках, как
неожиданно сам оказался в наручниках.
Танненбаумер сердито посмотрел на него.
- Какого дьявола, Гарри, ты опять тянешь время?
- За что вы его арестовали? - требовательно обратилась к ним внезапно
появившаяся рядом Бонни Ли.
Гарри и Танненбаумер оба повернулись и уставились на нее.
Танненбаумер сказал:
- В нашем штате, красотка, запрещается появляться в нижнем белье в
общественных местах. Оденься, а не то мы и тебя арестуем.
- Сними с меня это, Тэнни, - грустно сказал Гарри. - Ключ у меня в
кармане рубашки.
- Смотри, Винтер, если ты побежишь, пока я буду занят, тебе
обеспечена дырка в колене величиной с кулак!
Танненбаумер расстегнул наручники и тут же оказался прикованным к
Гарри.
- У меня, наверно, рука соскользнула, - сказал он извиняющимся тоном.
- Где ключ?
- Он у тебя, Тэнни.
- Он был у меня.
- Наверно, упал в песок, а?
- Гарри, мне кажется, сюда сейчас придет сержант. А тебе, красотка,
надо бы одеться.
- Мне что-то не хочется, - сказала Бонни Ли.
- Если бы я не был так занят, тебе бы обязательно захотелось. Только
вот чего, а, Тэнни?
- Помолчи. Я думаю. Ага, вот что нам нужно сделать. Мы прикуем его ко
мне с другой стороны и все вместе пойдем в участок.
- Но втроем мы будем очень странно выглядеть, Тэнни.
- Ничего другого нам не остается.
- А как же мы поведем машину?
- Так и сядем втроем спереди. Давай сюда руку, Винтер. Гарри, я давал
тебе мой пистолет?
- Ты, Тэнни, мне ничего не давал. Эй, девушка, ты видела, чтобы он
давал мне пистолет?
- Разберемся без нее. Дай мне твой пистолет, Гарри.
- Дьявольщина, у меня его тоже нет. Похоже оба они упали в песок.
Тэнни, что-то у нас не очень получается с этим арестом, как ты считаешь?
- Если они упали в песок, то куда они делись?
- Мы же ходили взад-вперед. Может быть, их засыпало песком.
Пока они шарили в песке, Бонни Ли протянула Кирби золотые часы и
сказала тихо:
- Унеси меня отсюда, милый. Я не смогу унести тебя.
Танненбаумер повернулся и закричал:
- Отойди от...
И неожиданно превратился в красную статую в жутком свете умирающего
солнца. Кирби посмотрел на часы. Серебряная стрелка показывала, что у него
в запасе двадцать минут. Он подумал, что следует торопиться, но затем
вспомнил, что пока часы с ним, в его распоряжении ровно столько времени,
сколько потребуется. Он засунул часы в карман. Затем обхватил Бонни Ли за
талию. Она напоминала каменную статую, покрытую слоем твердой резины. С
большим трудом он оторвал ее от земли и, подняв на несколько футов в
воздух, отпустил. Обойдя кругом, взялся руками за окаменелые округлости
под зелено-голубым нейлоном и, упираясь ногами в песок, сдвинул висящее
тело в сторону. Он был рад убедиться в том, что сможет утащить Бонни Ли
отсюда, но усилие, которые пришлось приложить, чтобы сдвинуть ее с места,
несколько его расстроило.
Оставив тело Бонни Ли висеть в воздухе, Кирби осмотрелся. Здравый
смысл подсказывал, что неумно оставлять двух полицейских уставившимися в
пустоту. Если бы ему удалось убедить их, что они просто обознались, это
помогло бы избежать многих неприятностей в будущем. Он направился к
расположившейся невдалеке красной стойке с прохладительными напитками,
окруженной красными статуями. Сначала выбрал подходящую девушку. Та была
такого же роста, как Бонни Ли, блондинка, и весьма хорошенькая, если бы не
один недостаток: почти полное отсутствие подбородка. Чем меньше она будет
весить, подумал Кирби, тем легче он с ней справится. Когда он снимал с
девушки короткую юбку, это напомнило ему операцию открывания консервов. С
блузкой пришлось повозиться подольше. Черные шелковые штанишки и белый
кружевной лифчик он оставил. Перетаскивая девушку, Кирби методом проб и
ошибок обнаружил, что выгоднее всего тащить тело, положив плашмя и продев
ноги себе под мышки. Он поставил неподвижную статую на то место, где
прежде стояла Бонни Ли и вспомнив, что лучше снять с себя туфли, чтобы они
не мешали, отправился за мужчиной. Перетаскивать людей в красном мире было
весьма тяжелым занятием. Стоило перестать прикладывать усилие, как всякое
движение мгновенно прекращалось. Когда Кирби дотащил, наконец, незнакомца,
который напоминал его самого разве что комплекцией, он уже тяжело дышал, а
ноги дрожали от перенапряжения. Развернув мужчину, Кирби поставил его
туда, где недавно стоял сам. Потом снова взялся за Бонни Ли, приладив ее в
положение, удобное для дальнейшей транспортировки, и присел, чтобы
отдохнуть и обдумать все детали. Из кармана Танненбаумера он достал
изъятый бумажник и, засунув одну из визитных карточек на имя Кирби Винтера
в бумажник незнакомца, положил свой обратно в карман. Одежду Бонни Ли он
подобрал и засунул подмышку, сумочку Бонни Ли, ее и свои туфли втиснул
себе под рубашку, и, сильно наклонившись, потащил ее в сторону
автомобильной стоянки, до которой было сотни две ярдов. По дороге пришлось
несколько раз отдохнуть. Во время одной из таких остановок он догадался,
как можно облегчить себе задачу. Он осторожно раздвинул ноги Бонни Ли,
согнул их и, зацепив себе за плечи, двинулся вперед, придерживая снизу за
деревянные колени.
Совершенно неожиданно мир снова засиял всеми красками. Тело Бонни Ли,
с многократно умноженной внезапным переходом силой, врезалось ему в спину.
Кирби рухнул на песок, головой вперед, а она, перевернувшись в воздухе и
завизжав от страха, обрушилась сверху. Кирби сел и, отплевываясь,
обернулся. Девушка без подбородка вопила, запрокинув голову, а скованные
полицейские бросились на подменного Кирби незнакомца.
- Почему ты не смотрел на часы, негодяй! - заорала на него Бонни Ли.
- Ты не ушиблась?
- Да на мне живого места нет, ты, тупица! Какого дьявола...
Кирби погрузил ее в красную тишину. Поднявшись, он посмотрел на
циферблат и отметил, что теперь в его распоряжении полчаса. Вернув Бонни
Ли в горизонтальное положение, он потащил тяжелую ношу к стоянке. Там, в
укромном месте, закрытом от дороги живой изгородью, Кирби осторожно
поставил девушку на ноги и прислонил к стволу дерева. На милом лице так и
застыло возмущение. Он попытался бережно отряхнуть песок, набившийся в ее
волосы при падении, но песчинки оставались нимбом висеть в воздухе вокруг
головы. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что здесь они в
безопасности, Кирби нажал на колесико часов.
- ...ты пытаешься сделать? - докончила она, пошатнувшись. Затем
осмотрелась. - О!
- Прости. Время неожиданно кончилось, - извиняющимся голосом сказал
Кирби.
- Ты должен быть внимательней, милый. Так можно и пришибить
кого-нибудь ненароком. Стоит только подтолкнуть случайно, а тут мир
включится - и он летит к дьяволу! Вот я, например. Увидела парня,
выходящего из моря, подошла - а это мой знакомый, он как-то доставил мне
кучу неприятностей, в "Рио". Но я и подняла его в воздух да пихнула
хорошенько обратно, а потом нажала на кнопку. Он летел, как из пушки, вопя
и переворачиваясь, и рухнул в воду футах в пятидесяти от берега.
- Тебе больно?
Бонни Ли потрогала плечо, затем бедро.
- Как-будто сильно обожглась, милый. Но это ерунда. Что мы будем
делать дальше?
- Для начала оденемся.
- Разумно. Пресвятая дева Мария, я совсем выдохлась! Где полицейские?
- Возятся с другим парнем.
- Ты подсунул его вместо себя?
- И девицу тоже.
- Пришлось потрудиться?
- Пришлось. Впредь мы должны соблюдать осторожность, Бонни Ли. Если
будет происходить слишком много событий, которые невозможно объяснить,
возникнет подозрение, что...
Она застегнула пуговицы на блузке и вытряхнула остатки песка из
волос.
- Разве ты не знаешь, Кирби, что даже если людям чего-нибудь не
понятно, они все равно придумают разумное объяснение, которое их вполне
успокоит. Если парень начинает летать, как птица, он объяснит это чистотой
помыслов и хорошо поставленным дыханием. - Она открыла сумочку, вытащила
помаду и подкрасила губы. - Милый, дай-ка мне эти прелестные часы, на
минутку.
- Извини. Мы сейчас садимся в машину и уезжаем отсюда.
- Что-то ты раскомандовался...
Они сели в ее маленький "Санбим". Выезд со стоянки был свободен.
Выруливая к нему, Бонни Ли вдруг нажала на тормоз. Она нахмурилась, о
чем-то сосредоточенно думая. Двигатель продолжал гудеть, Бонни Ли серьезно
посмотрела на Кирби.
- Что-нибудь случилось?
- Я кое-что сообразила. Пока мы едем, не вздумай трогать часы. Машина
остановится, как вкопанная, но ты-то не остановишься. Мне придется
соскабливать тебя с ветрового стекла.